История Екатеринослава: дом-кладбище

Каждому днепропетровцу хорошо знаком парк, расположенный между автовокзалом и проспектом Калинина. В 1940-60-е годы этот сквер часто называли «Парком живых и мертвых», и небезосновательно. Когда-то на этом месте располагалось городское кладбище, где хоронили умерших, преимущественно жителей Фабричной слободки еще с конца XVIII века. Оно так и называлось - Фабричное кладбище (а с 1860-х годов - Чечелевское).

Во время Великой Отечественной войны немцы свозили сюда убитых солдат, которым даже установили памятник (в 1952 году его снесли), а в выстроенном склепе обрел упокоение итальянский генерал, убитый подпольщиками. После освобождения Днепропетровска в землю рядом с немецкими солдатами легли воины Красной Армии, погибшие при штурме. Их прах позже перенесли в шесть братских могил, оградив их краснокаменной стеной с пятью колоколами.

А в 1946 году старое кладбище ушло под землю, превратившись в парк для гуляний. Позже вход в него украсил бюст всесоюзного старосты Михаила Калинина, который, склонив голову, казалось, смотрит под землю, заполненную костями екатеринославских жителей и немецких солдат, часть останков которых в 1997 году увезли для перезахоронения представители Италии и Германии, посетившие Днепропетровск. Говорят, что тот, кто часто гуляет по аллеям этого парка, проникается потусторонней энергией, которая одних раньше времени сводит в могилу, а другим, напротив, раскрывает глаза, и люди обретают дар видеть прошлое и будущее. Сохранилась и такая легенда.

Когда-то на кладбище стояла часовня, на месте которой в конце 1890-х годов по проекту петербургского архитектора Султанова соорудили Александро-Невскую церковь. В 1937 году ее закрыли и, по слухам, разместили внутри склад кинопленок областного отдела кинофикации. Охранял склад один сторож, и местная детвора, пользуясь случаем (когда сторож засыпал или отлучался куда-то), повадилась проникать внутрь через боковой лаз, идущий под землей, и разбирать пленки. Они зажигали свечки, чтобы не привлекать электричеством излишнего внимания. И в колеблющемся свете пламени, который благодаря заколоченным окнам не проникал наружу, рассматривали картинки, постепенно складывающиеся в единый сюжет. Когда появлялся сторож, ребята тушили свечки и прятались между штабелями коробок. Даже война не отвадила их от этого занятия. К тому же, церковь хорошо укрывала от бомбежек.

Осенним днем 1941 года ребята в очередной раз собрались в гулком нефе, покрытом облупившейся росписью. Снятые иконы лежали возле алтаря неровной грудой. На тот момент церковь уже не охранялась, и потому проникнуть в нее было легче легкого. Теперь они смотрели фильм без утайки. Кто-то из них притащил огромный проектор, брошенный при отступлении в соседнем клубе, и компания из десяти человек наслаждалась полноценным просмотром, со звуком.

Был поздний октябрьский вечер. Становилось достаточно холодно. Увлекшись сюжетом, ребята не слышали, как на кладбище появилась траурная процессия. Немцы хоронили четверых солдат и штурмбаннфюрера, погибших в результате диверсии на железной дороге. Предав их земле и выпустив в небо прощальный залп, немцы потянулись к выходу, и тут услышали доносившиеся из церкви звуки. Мужские голоса перемежались то хохотом, то аплодисментами.

- Партизанен! – тут же крикнул кто-то из них, решив, что там засели партизаны, проводя собрание, и, сорвав с плеча автомат, выпустил из него очередь.

Пули легко прошили забитые досками окна и попали в груду пленок. От искры те воспламенились почти мгновенно. Начался пожар. От горевшей синтетики поднялся невыносимый смрад, из щелей на улицу стал вытекать черный дым. Перепуганные ребята хотели выскочить, но фашисты приперли тяжелые створки стволом дерева, а сами рассыпались по периметру, следя за каждым окном.

О том, что там дети, которые просто смотрели кино, не знал никто. Церковь сгорела дотла. Никто не убежал из нее, никому не удалось спастись. Лишь когда на ее руинах возводили одноэтажное здание конторы парка (сейчас в нем расположен автомагазин),

среди осколков нашли детские кости. Но кому они принадлежали, кто именно погиб под ее развалинами, так и осталось неизвестным. В 2012 году левее сгоревшей церкви вырос ее преемник - храм святого благоверного князя Александра Невского.