Конфликт в театрально-художественном: кого учит администрация?

Разборки в Днепропетровском театрально-художественном колледже с переменным успехом продолжаются уже почти полгода. У администрации вуза своя правда - есть закон и его надо соблюдать. Студенты с этим и не спорят. Но напоминают: во-первых, закон должно соблюдать и руководство их учебного заведения, во-вторых, вуз у них творческий. А значит к учебному процессу подходить нужно творчески.

Сайт 056.ua неоднократно писал о ситуации в вузе. Сегодня предлагаем читателям замечательный текст Алены Стадник на эту же тему.

Это "Двенадцать" Никиты Михалкова. Нет, сильнее. Это "Двенадцать разгневанных мужчин" Сидни Люмета. Впрочем, присутствие разгневанных женщин напоминало скорее события из кинофильма "Гараж" Эльдара Рязанова.

Днепропетровск - это город страстей. Это город-спектакль, а люди в нем - актеры. Только здесь могла разыграться одна из величайших трагикомедий нашего времени.

В самом центре города - недалеко от центральной карусели - уютно расположился Днепропетровский театрально-художественный колледж. Именно отсюда выгнали преподавателя, создателя и руководителя довольно успешного театра "Верим" Владимира Петренко. Отсюда же буквально на днях исключили двух студентов за "порушення правил внутрішнього розпорядку".

Так как, Владимира Петренко уже один раз увольняли в сентябре, а дети уже один раз объявляли голодовку, и уже было два судебных решения то в пользу преподавателя, то в пользу директора, стало очевидно, что конфликт вышел за рамки приличия. Посему в дело решили вмешаться представители местных властей.

Борис Трейгерман - советник экс-губернатора области - даже собрал круглый стол в колледже, на котором слово было предоставлено каждой из сторон.

Журналисты выступили в роли суда присяжных. Два с половиной часа, не мигая, они наблюдали за происходящим. Возмущенные студентки периодически начинали плакать. Театралы бессильно разводили руками. А я все боялась, что в комнату вот-вот вбежит Лия Ахеджакова и запрет нас на ключ, чтобы мы не вышли из читального зала пока не решим, кого все-таки нужно исключить из этого "гаражного кооператива".

Поскольку каждая сторона настаивала на том, что дети - это наше будущее, именно им первым дали слово. Совсем юные мальчики: маленькие принцы, будущие Гамлеты единогласно встали на защиту своего преподавателя:

"Это наш мастер. Он нас набирал на курс. Мы шли учиться именно к нему. А нам не дают с ним работать. Мы хотим, чтобы именно этот человек нас выпустил".

"Второй семестр второго курса очень важен, поскольку мы подбираем репертуар на четвертый курс - это спектакли для наших дипломных работ. К нам будут приезжать режиссеры и выбирать нас для своих театров!"

 Курс Владимира Петренко

Довольно крупную женщину с черной пышной, сильно подкрученной, шевелюрой эта речь явно не тронула. Она гневно вскинула брови. Ее большие глаза блестели даже сильнее, чем жирно накрашенные золотыми блестками веки. На руках сияли огромные перстни. Сама же она куталась в разноцветную шаль. Ее мощная фигура явно выдавала в ней Директора.

Я думала ее представят как-то так: "Людмила Прокофьевна Калугина, директор нашего статистического учреждения. Она знает дело, которым руководит. Мы называем ее "Наша Мымра".  Конечно, за глаза".

Но этого не случилось. Ее представили просто: "Виктория Евгеньевна. Директор".

"Все мы помним октябрьские события. Это была новая точка отсчета. Были приняты компромиссные решения для всех конфликтующих сторон. Есть определяющие нормативные акты. Закон об образовании Украины. Все эмоции оставляем. Нормами закона четко регламентируется… "

"Что касается квалификационных требований, я принимаю вызов. Моя специальность квалифицируется в другой области искусства. Но я здесь как менеджер. За мной закрепляется единоначалие. Есть все основания для встречи в правовом поле, в том числе в поле Бабушкинского райсуда…"

Она говорила долго и нудно, вспоминая те или иные поправки к законам и их изменение в процессе совершенствования украинского законодательства. Она говорила о прогулах и некомпетентности преподавателей. Она говорила аж пока одна из студенток ее не прервала:

- Неправда! - гневно воскликнула девушка.

- Дайте сказать! - не менее гневно выступил в защиту Директора педсовет.

- Дайте сказать неправду! - выкрикнул кто-то из зала, видимо, решив поддержать обе стороны.

За Директора заступилась адвокат. Скромная женщина с короткой стрижкой  настаивала на том, что дети не должны обращать внимание на смену преподавателя, а должны прилежно продолжать учиться. Ей не дали договорить, поскольку Днепропетровск не такой уж и большой город и здесь все про всех всё знают:

"У Вас у самой здесь дети учатся!", - выкрикнул кто-то из зала.  

Адвокат не смутилась:

- Да, учатся. И учатся хорошо. И митингов не устраивают, занятия не срывают, не бастуют и не голодают. У них тоже на первом курсе поменяли преподавателя, но они спокойно продолжили учиться.

- Вы не хотите театр! Вы хотите коллектив, который будет беспрекословно выполнять ваши решения! - не выдержал преподаватель.

- Вы манипулируете студентами! - ответила Директор.

Виктория Иванова, директор Днепропетровского театрально-художественного колледжа

- В чужой монастырь со своим уставом не ходят, - добавила другая преподавательница.

- Но это не Ваш монастырь, это государственное учреждение! - защищался преподаватель.

- Нашему заведению 75 лет и никогда, слышите, никогда такого не было! - трагическим голосом отметила третья преподавательница.

- Но я принес вам победу на театральном фестивале "Січеславна"! - взвыл Преподаватель.

- Вы прекрасный педагог, но у нас устав, - сурово вставил и свое мнение четвертый театрал.

- Устав нужно модернизировать! - вскричал Преподаватель.

- Вас не хотят видеть в коллективе! - отозвался хором педсовет.

- Но меня хотят видеть дети! - взмолился Преподаватель, напоминая учителя астрономии  из кинофильма "Безымянная звезда".

Вдруг отозвалась преподавательница кукольного отделения. Она пыталась высказаться уже несколько раз, но ей все время не давали: "Вы же из кукольного отделения! А здесь драматургия, актерское мастерство!". Такая дискриминация ее очень обижала. Но в этот раз она хотела быть услышанной и громко произнесла: "Послушайте, какая разница детям, какой педагог?"

Я хотел лишь к одному мастеру - лишь к Олегу Табакову!

Тут уже не выдержал и помощник бывшего губернатора. Человек в исключительно белой и выглаженной рубашке, на котором пиджак сидел как влитой, а галстук казался естественным продолжением шеи, этот чиновник вдруг позволил себе скромно вмешаться театральный процесс:

"Да как же! Это ведь актерское мастерство. Я сам поступал в свое время. Да, и я в детстве мечтал стать актером. Я ездил поступать в студию МХАТ. Но я хотел лишь к одному мастеру - лишь к Олегу Табакову! Я ехал только ради него!"

Возмущение студентов нарастало. Стало трудно разобрать, кто кому, какое количество диалогов не дал подготовить. Что-то говорили о том, кто какие басни отобрал и как правильно в них расставлять ударения. Потом вспомнили, что пары по разработке голоса поставили на восемь утра, что противоречит здравому смыслу, ибо "голос еще не проснулся".

Преподаватель и руководитель  театра "Верим" Владимира Петренко

Выяснилось, что на каком-то из зачетов одна из студенток и вовсе свернула себе шею. И я ее понимаю, как тут не свернуть, в такой-то неразберихе. Тем более что пластику они сдавали и вовсе без программы.

Невозможно было подсчитать и какое количество времени студенты провели без Преподавателя. По некоторым подсчетам, цифра достигала грандиозных масштабов - восемь недель. В то же время стало ясно, что, несмотря на свое увольнение и отсутствие зарплаты, Владимир Петренко продолжал заниматься со своими учениками.

- Это ведь дело профессии! Это ведь профессия! Это же театр! - то и дело восклицал он.

- Когда Вас в прошлый раз увольняли, приезжала милиция, - строго отметила Директор.

- Но я не знаю, кто вызвал милицию! - прокричал Преподаватель.

- Так это я и вызвала милицию! - не растерялась Директор.

- Но мы все равно, мы все равно продолжали репетировать. Была милиция, а мы репетировали! - не унимались студенты.

Владимира Петренко исключили, потому что он не прошел медкомиссию. А медкомиссию он не прошел сознательно, написав заявление, что она происходит в нарушение принятого порядка. А в прошлый раз ему надо было продлить контракт, но ему отказались его продлевать. Тут кто-то снова прервал нудные монологи:

- Вот она вообще собирала деньги на врачей!

Седовласая женщина с затянутыми в тугой пучек волосами и перекинутом через плечо ярко красным шарфом аж подпрыгнула от возмущения.

- Я не собирала деньги, - отчеканила она.

В зале послышался смех. Директор его строго оборвала:

- Она не собирала деньги. Она была ответственна за сбор денег. Это разные вещи.

Тут же откуда-то слева послышался голос вечно поддакивающего мужчины:

- Да-да, мы работаем с детьми. Нам нужно проходить психотерапевта. Я сам его прошел. Это стоит сорок гривен!

И спор снова набирал новый оборот.

Все это время в стороне стоял скромный интеллигентный мужчина. Это был  народный артист Украины Иван Шепелев. Как представитель регионального Союза театральных деятелей, он взял слово. Его интонации были мелодичными, глубокими, в голосе чувствовалась горечь и боль.

"Я сорок лет на сцене. Меня другое удивляет. Удивляет, что Вы все время говорите о законах и приказах. Будто здесь готовят инженеров, счетоводов, Это же уникальное учебное заведение. Это не мединститут, не химический, абсолютно другой. 

Убирать студентов! Это ведь просто нечестно! Это же всем понятно. Это ведь ясно, что это не потому что они плохо учились, а потому что они пошли против руководства! Совпало? Разрешите Вам не поверить".

Советник губернатора был расстроен. Круглый стол закончился ничем, нарушив основополагающие принципы Днепропетровска - договариваться.

Борис Трейгерман объявил о создании комиссии на уровне областной государственной администрации, которая сможет рассудить этот конфликт. Всех попросили расходится. Когда в зале воцарилась тишина… студенты аплодировали. Все-таки это театр!